Мария Дмитриева из Задорожья пережила в своей жизни такое, что любая современная проблема покажется ерундой

Сегодня мы хотим рассказать о Марии Павловне Дмитриевой из деревни Задорожье Горецкого района. Она – ребенок войны, в раннем детстве испытала все, о чем мы знаем только из книг, фильмов и воспоминаний наших бабушек. Ее судьба – яркая иллюстрация того, как жили и выживали юные белорусы не только во время фашистской оккупации, но и после победы.

С Марией Павловной нас познакомила Елена Бирченко. Она многое уже сделала и продолжает делать, чтобы тема минувшей войны и ее герои не были забыты. История Марии Павловны тронула Елену Анатольевну до глубины души, поэтому она решила, что журналисты должны записать для потомков эти воспоминания.

"Вой самолетов помню до сих пор"

Наша собеседница, Мария Павловна Дмитриева, родилась в 1936 году. До войны ее родители Павел Петрович и Ольга Климовна Сапегины жили в этой же деревне. Кроме нашей героини, в семье было еще двое детей, но сестричка умерла еще до войны, а братик Витя 1941 года рождения погиб по дороге на чужбину.

В первые месяцы немецкой агрессии отца забрали на фронт. Начало войны не отложилось в памяти Марии Павловны, все произошло слишком быстро и непонятно для такой малышки. Но были в жизни девочки такие эпизоды, которые запали в душу, запомнились на всю жизнь своей человечностью и звериной жестокостью.

– Мама уходила рано-рано утром на поле жать полосы. Меня оставляла с братиком за няньку. Целый день, пока не вернется мама, мы сидели с ним голодные. Через стенку у нас была немецкая кухня, оттуда пахло едой. Иногда немцы обращали внимание, как мы голодаем, наливали нам в котелок горохового супа с мясом и подавали в окно хаты. Мы боялись, прятались за "комінам", но голод был сильнее, – рассказывает Мария Павловна.

Но все-таки ужасных моментов в жизни девочки, связанных с врагом, было в те годы гораздо больше. Несмотря на строгий запрет мамы, Маша иногда выходила в свой огород. И тут налетали тяжелые, черные вражеские самолеты-бомбардировщики. Они ужасно выли прямо над головой, стараясь спуститься как можно ниже.

– Я со всех ног бежала, падала, старалась вскочить в сенцы (казалось, что тут я в безопасности). Но самолет все равно догонял и стучал чем-то прямо по крыше. От страха у меня в прямом смысле подкашивались ноги. Маме я, конечно же, ничего не рассказывала, – при этом воспоминании наша собеседница до сих пор жмурит глаза и зябко поводит плечами. Впечатление настолько ярко отложилось в ее памяти, что она до сих пор слышит гул моторов тех самолетов.

"У пана мама работала не покладая рук"

Хорошо запомнила Мария Павловна долгую дорогу на запад в холодных дощатых вагонах. Примерно на втором году войны ее маму Ольгу Климовну вместе с двумя малыми детьми (Машей и Витей) выгнали в Германию.

Но по какой-то причине их состав расформировали в Польше, тут они и жили у пана до самого освобождения.

– Витя умер в дороге. Несколько суток мама прятала его у себя на груди, не могла расстаться с телом. Боялась, что если заметят мертвого малыша, просто выкинут с поезда.

Когда мы поняли, что приехали, мама первым делом где-то раздобыла доски на гробик, и мы его похоронили. Я до сих пор помню, как страшно плакала мама, – дрожит и срывается голос Марии Павловны.

Оккупанты определили семью в деревню Жезнаву, первый хозяин-поляк был холостой и все боялся, чтобы его не обворовали. По этой причине закрывал Машу с мамой в доме на ключ, строго следил за ними.

Со вторым паном им, можно сказать, повезло. Он был не скупой и не такой подозрительный. Семья хозяина (старенькая бабка и два сына) и невольные беженцы ели за одним столом. Но работала здесь Ольга Климовна не покладая рук от зари до зари. У пана было большое хозяйство и надо было везде успеть – и за скотиной ухаживать, и огород досматривать.

Когда Маша заболела тифом, хозяин не отдал ее в больницу – там хозяйничали немцы, они должным образом не лечили беженцев, была большая смертность. Ольга Климовна сама выхаживала дочь в отдельном закутке дома, который выделил пан. Когда девочка пошла на поправку, заболела вся хозяйская семья.

– Хорошо помню, как моя мама ухаживала за ними. Старалась, чтобы все выжили. В моей детской памяти отчетливо запечатлелись белые-белые простыни и пододеяльники на их кроватях. Мы дома жили намного проще, и для меня это было в диковинку, – улыбается наша собеседница.

По словам Марии Павловны, танки армии-освободительницы местные жители встречали цветами. Воинов старались угостить, несли, у кого что было.

В 12 лет заработала 240 трудодней

Еще одно из ужасных детских воспоминаний девочки – дорога домой под жарким солнцем. Эшалон, в котором изгнанников везли на родину, был около полутора километров в длину. По обеим сторонам полотна на протяжении почти всего пути лежали несвежие, вздутые, страшные трупы солдат. Вперемешку с ними – искореженная военная техника. В каждом вагоне были люди в форме, на остановках они не разрешали отходить от поезда (даже в туалет), потому что во многих местах подступы к рельсам были заминированы.

По возвращению домой мама Маши сразу пошла работать в колхоз. Но потом случилось несчастье, женщина тяжело заболела (выявились проблемы с печенью), легла в больницу. Ее лечила военный врач Татьяна Яковлевна Макеева (Кривицкая), она очень заботилась о своих пациентах. Ольга Климовна поправилась.

Когда мама лечилась, очень долго Маша была без присмотра, жила одна, как умела (родственников рядом не было, отец с фронта не вернулся). Бегала голодная, не мытая, вместе с другими несчастными детьми по окрестностям Горок. Спала на ступеньках больницы, чердаках, когда было прохладно, закапывалась в мякину.

– Как я тогда выжила, просто не знаю, – на глазах Марии Павловны появляются слезы.

Прошло время, мама выписалась. Так как хата семьи во время войны была разрушена, Маша с мамой сперва поселились на "паграбне", а потом в деревенской школе, вместе с шестью другими семьями. Жили очень тяжело, но дружно. Потом по приказу военкомата колхоз построил семье новую хату.

С 11 лет Маша работала в колхозе, заработала 74 трудодня, в 12 лет – 240 трудодней. Это была возможность выжить, продержаться – за них давали хлеб. Да и маме было легче.

Пенсии хватает, да и не в деньгах счастье

После колхоза Мария Павловна 17 лет отработала техничкой в академии, за зарплату в 45 рублей. Вышла замуж, родила троих детей. Муж рано умер, сыновей и дочь растила сама.

Теперь из троих детей осталась только дочь Валентина, она надежда, опора и основная помощница своей матери, хоть и живет с семьей далеко – в Чериковском районе.

В домике нашей собеседницы чисто, тепло и уютно. Посередине – большая, чисто побеленная русская печь, на подушках – вышитые кружевные накидки. Не смотря на солидный возраст и здоровье, которое иногда подводит, пожилая женщина справляется со своим бытом самостоятельно. И дочь, конечно же, помогает – часто приезжает к маме.

По словам бабушки, пенсии ей на жизнь хватает, да и не в деньгах счастье. Часто хочется просто человеческого общения. Чтобы успеть рассказать молодежи (не только своим внукам) о том, сколько бед пережито. И о том, как надо уметь противостоять всем большим и малым несчастьям, которые бывают в судьбе почти каждого человека.