Почему психологи для больных раком в Беларуси есть, а пациенты к ним не ходят

Риск умереть от опухоли в течение 19 месяцев у онкобольных с депрессией в 2,6 раза выше, свидетельствуют результаты международных исследований.

− Но у нас недостаточно навигации, чтобы человек, услышав о своем диагнозе, понимал, что может обратиться к реабилитологу или психологу. Чаще информацию о такой возможности доносит "сарафанное" радио, − говорит руководитель программы психологической помощи центра поддержки онкопациентов "Во имя жизни" Инна Малаш.

Белорусское общество, по словам специалиста, более открыто говорит об онкологии, чем десятилетие назад, но все еще боится диагноза "рак". Вот почему онкопациенты и их близкие остро нуждаются в психологической помощи как раз в тот момент, когда узнают о заболевании.

Психолог может помочь пациенту принять диагноз, настроиться на лечение, узнать риски и убедиться, что страх, злость, слезы в такой ситуации естественны.

− Кому-то достаточно одной встречи, чтобы понять: те сильные чувства, которые он переживает, нормальны. Есть те, кто ходит дольше, потому что хочет лучше разобраться в себе, найти психологические причины, которые могли привести к заболеванию, − рассказывает психолог.

Впрочем, лишь часть пациентов, нуждающихся в психологической помощи, доходят до нужного кабинета, обращаясь за консультацией самостоятельно или по направлению врача, признает руководитель психологической службы Республиканского научно-практического центра онкологии и медицинской радиологии имени Александрова Екатерина Аверкова.

− Обращение к психологу многие белорусы еще считают слабостью. А когда речь идет о психиатре, говорят: "Я не больной". Люди думают, что обращение к психиатру равняется признанию себя недееспособным и лишению водительских прав, − отмечает эксперт.

Да и большинство белорусских психологов и психиатров, за исключением сотрудников онкоучреждений, не готовы работать с темой онкологии. А помощи людям не хватает как раз на местах.

− Человек приходит к нам за консультацией, но в Минске он находится только один день, из-за чего наши возможности в помощи ограничены. Психологи нашего центра его консультируют, диагностируют, выявляют, если есть, тревогу или депрессию. Но дальше ему нужно обращаться к специалисту по месту жительства, − объясняет Екатерина Аверкова.

В поликлиниках в регионах есть врач-психиатр, который работает с разными пациентами. Есть психоневрологические диспансеры, где даже по субботам принимают психолог, психиатр и психотерапевт.

— Но важно, чтобы в районах были специалисты, которые могут целенаправленно работать с этой категорией пациентов, − подчеркивает руководитель психологической службы РНПЦ онкологии и медицинской радиологии.

Начатая как можно раньше психологическая поддержка позволяет предотвратить отдаленные последствия, повысить качество и продлить жизнь пациентов.

Например, в Дании психологи и реабилитологи включаются в работу с момента, когда онкопациент узнает о своем диагнозе, рассказала директор Центра рака и здоровья Копенгагена Джетт Вибе-Петерсен на международной научно-практической конференции "Повышение качества жизни онкопациентов через развитие сотрудничества государственных, коммерческих и некоммерческих организаций".

Хотя в этой стране 80% заболевших не нуждаются в психотерапии. В первую очередь, потому что успехи диагностики и лечения убедили датчан, что онкопациенты могут жить полноценной жизнью, а рак – это не приговор.

После операции или лечения пациенты остаются в лечебном учреждении недолго. Например, при хирургическом удалении опухоли рака груди, датчанки проводят в больнице всего 1-2 дня.

Для получения психологической помощи и реабилитации людей направляют в неправительственные организации и специальные центры, которые поддерживает муниципалитет. В них работают психолог, психиатр, физиотерапевт, медсестры, диетологи, социальные работники и волонтеры. Каждому пациенту подбирают индивидуальную программу реабилитации. Благодаря такому сотрудничеству, пациент не остается наедине со своей болезнью ни на одном этапе на пути к выздоровлению или паллиативного статуса.

− В большинстве случаев пациентам достаточно 1-2 консультаций специалиста. Но где-то 15% онкопациентов нуждаются в длительной психологической интервенции, − рассказала Джетт Вибе-Петерсен.

По словам эксперта, даже в маленьких городах есть специалисты, помогающие онкопациентам и их семьям.

С этого года и в образовательном центре РНПЦ онкологии и медицинской радиологии в Минске проводят учебный курс по повышению квалификации для психологов, врачей-психотерапевтов и врачей-психиатров, где их знакомят с психоонкологией.

− Во время этого курса врачи получают знания о том, как выявить проблемы онкопациентов и их родственников и как с ними работать. В будущем мы планируем организовать сообщество таких специалистов. Это позволит обмениваться опытом, избегать выгорания, организовать обсуждение психотерапевтических случаев, вызывающих затруднения в работе. А также поможет лучше информировать и ориентировать пациентов, куда можно обратиться за помощью, − полагает Екатерина Аверкова.