Горе от ума по-горецки

Я уже описывал в “УзГорке” истории, которые рассказал мне приятель Олег, большую часть жизни отработавший в строительной отрасли. На этот раз – еще один любопытный случай из реальной “строительной” биографии.

Назначен виноватым

– Как-то в молодости работал я в бригаде и после долгих раздумий устроился в другую организацию каменщиком. Там заканчивали строительство девятиэтажного дома, и поначалу мне все нравилось. На 30-метровой высоте ласточки почти задевали крылом лицо. Когда работаешь вниз головою (при закладке кирпичом торцов плит перекрытия или расшивке свежей кладки), аж дух захватывает.

Город как на ладони. Сказочно утопает в зелени деревьев – виднеются только крыши наиболее высоких домов и трубы котельной.

Вскоре нас отправили на ремонт школы. Там уже работали штукатуры, плиточники, сантехники, электрики, маляры, а теперь добавили и каменщиков.

Начальник организации, собирая около себя представительную свиту, каждый день бывал здесь. "Стены не принимаю", – заявил он как-то мастерам и прорабам. В ответ – ни слова. Постояв в тишине еще несколько десятков секунд, свита безмолвно вслед за "хозяином" отправилась дальше по объекту.

Я в этот момент обкладывал кирпичом на "ребро" правый откос дверного проема. Проходя около меня, шеф на ходу произнес: "Привет, коллега!" Я давно был с ним знаком, но теперь мы были на разных ступенях социальной лестницы. Один из выпускников профтехучилища, время от времени наблюдавший за моей работой, сказал, что по сложности и качеству моя работа соответствует 4-5 разряду. Я и сам остался доволен своим трудом: ряды кирпича горизонтальны, откос со всех сторон строго вертикален, новая кладка прочно соединена со старой, дверной блок зашел в проем с зазором по всему периметру в 1 см.

Но "стены не принимаю" – звучал в моем подсознании голос начальника.

А эта стена по высоте от пола до потолка была искривлена сантиметров на 15-20. Это я заметил, когда наращивал дверной откос. Значит, штукатуры абсолютно не виноваты, а бракоделами были те, кто строил и сдавал школу. И никаким наметом невозможно исправить такую кривизну. Об этом я заявил, когда около меня проходили прораб штукатуров и начальник участка. Те опять ни слова не произнесли, будто бы их это не касалось или они не желали слышать рассуждения какого-то рабочего.

Без объяснений

– Назавтра меня прямо со школы отправили на производственное предприятие, где для ремонтных работ требовался каменщик. Это было накануне Дня ВДВ. И работа оказалась соответствующей: необходимо было с вышки заложить кирпичом подоконники на трех этажах, а вначале пришлось сбивать затвердевший пенопласт и выступающий наружу кирпич среди множества антенн и кабелей.

Привезенный раствор забрали работавшие на крыше каменщики, а остатков хватило лишь на два ведра и только к обеду подвезли еще. Но мне пришлось об этом несколько раз напоминать находившемуся здесь мастеру.

Абсолютно никуда не отлучаясь, я работал во время обеденного перерыва и до тех пор, пока на стройке не осталось ни одного человека. Восстановил 13 окон, затратив на это 120-130 кирпичей. Назавтра же начальник участка, мотивируя тем, что я якобы положил 52 кирпича, и, узнав, что работаю по второму разряду, распорядился перевести меня в подсобники по первому разряду. Когда я прилюдно подсчитал свою работу, мастер все-таки извинился.

А вот от начальника участка на мою просьбу разобраться на месте последовал ответ: "Я сам решу, что мне делать!"

– Да, раздразнил ты гусей…

Во время обеда один из рабочих, бывший десантник, вдруг достал из-под стола литровую бутылку самогона, которая больше чем наполовину была осушена.

– Плюнь ты на все это, не переживай. Что, думал, в сказку попал? Лучше выпей за ВДВ, у нас уже начинается праздник.

– А, давай, – махнул я рукой, хотя до этого на работе и грамма спиртного в рот не брал.

Потом, когда после обеда размечали фундамент закладки унитазов в школьном туалете, меня дернуло за язык сказать: "Кто это закладывает унитазы полностью кирпичом, да еще на растворе марки 100? Где у мастеров головы? Ведь при эксплуатации забиваются трубы, особенно в колене, или могут образоваться трещины.

Как потом туда добраться? Надо будет разбирать весь кирпич. А попробуй раздолбай эту крепость!"

Мастер, будто ожидая этого момента, оказался тут как тут и накатал на меня докладную… Дальше произошло такое, что не укладывалось в моей голове.

Когда я на следующий день после работы вернулся домой, жена сурово спросила: "Ты где был?"

"Как где? На работе!"

"На работе? Звонили из отдела кадров и сообщили, что тебя уволили по статье".

"Не может быть. Ничего мне не сказав… Без объяснений ни с их, ни с моей стороны," – пробормотал я.

Утром, собравшись идти в контору, по собственной инициативе написал объяснительную. В ней изложил то, что только что тебе рассказал.

Я прорвался в кабинет самого большого начальника. Тот с некоторым любопытством принял меня.

"Напился", – откинувшись на кресле, засмеялся он.

"Я здесь все написал", – я протянул лист бумаги.

"Да ну, – недовольно нахмурился шеф. – У меня нет времени!".

"Нет-нет, вы все-таки почитайте!".

Нехотя, "хозяин" взял объяснительную и снисходительно начал читать, но дальше заинтересовался, дошел до конца и сказал: "В конце дня придешь сюда, я их всех соберу".

Не по сценарию

“Разборка” прошла по неписанным в этой организации законам и сценарию. Самый большой начальник грозно спросил: "Пьяный был?" Маленький начальник, который накатал докладную, вытянув шею, безмолвно кивнул головой. Другой маленький начальник сказал: "Я ему на объекте все представил для работы!" Средний начальник, который все сам решал, не разбираясь на месте, изрек: "Ты выложишь за день куб кладки?" Мне окончательно стала ясна картина: "Выложу, а это все пусть останется на вашей совести".

Самый большой начальник, надувшись, как первомайский праздничный шарик, рявкнул: "Три дня здесь работает, а будет учить! Свободны! Идите все!".

Когда вышли, начальник отдела кадров недоуменно пожал плечами: "Вы поговорите с ним, чтоб не по статье". Я вернулся и иронически спросил: "Так что, по статье?". Хозяин аж приподнялся над столом: "Иди просто так!"

– Хоть какой-то правды добился!

– Если тебе не надоело, послушай дальше.

Осталось получить расчет. Нашел я маленького начальника, накатавшего докладную, и попросил написать наряд  на выполненные мною работы за шесть августовских дней. Тот замялся и сказал, что все это делается в конце месяца, считается на всю бригаду, а потом на каждого.

"По закону вы обязаны рассчитать меня в течение трех дней. А у вас же все делается по закону!" – не без иронии сказал я.

Маленький начальник дал слово, что завтра напишет наряд, но не сдержал ни завтра, ни послезавтра. Июльскую зарплату мне обещали перечислить в сберкассу на следующей неделе. Я несколько раз ходил туда, однако перевода не было. В бухгалтерии объяснили, что пока нет денег. А когда я поинтересовался суммой, то не поверил своим ушам: мне была начислена примерно треть от заработанного по расценкам.

По инерции написал заявление и отдал его лично самому большому начальнику, хотя уже и начал понимать, откуда рыба гниет. К заявлению я приложил схему и объемы выполненных мною работ. Для меня это было нетрудно.

Однако мой голос оказался голосом вопиющего в пустыне. И когда только через месяц я получил втрое недоплаченные деньги, у меня даже вначале возникла мысль: а не подарить ли их самому большому начальнику – этак… веером и врассыпную.

Может, и поэтому многие квалифицированные специалисты ищут счастье вдалеке? Одни находят, другие возвращаются не солоно хлебавши, а третьих привозят, чтобы предать их прах родной земле…

– Надо было в суд подать …

– Знаешь, недавно я разговаривал со знакомым механизатором. Так он как-то обратился в инспекцию по трудовым спорам. Те проверили объемы работ и заставили начальника выплатить недостающую сумму денег.

После этих разборок работать механизатору стало непросто, сам понимаешь. Даже уволиться пришлось. А при расчете с него высчитали ту сумму, которую доплатили по предписанию инспекции.

– Так это ж полнейший произвол. В суд он обратился?

– Нет. Сказал, что порвал все нервы. На суд уже не осталось.

Алексей Парус, газета "УзГорак"